АНДРАШИ, ЮЛИЙ, ГРАФ

АНДРАШИ, Юлий, гр. (gr. Julius Andrassy-Csik-Szent-Kiràly & Kramahorka), знаменитый венгерский патриот и государственный деятель 2-й полов. XIX в., сыгравший крупную роль в истории т. наз. Восточнаго вопроса и в частности - в деле Берлинскаго конгресса, обезценившаго наши победы над Турцией в 1877-78 гг. и создавшаго современное политическое положение на Балканском полуострове. Род. 3 марта 1823 г. в Кашау. С детства А. проявил блестящия способности и тогда же известный венгерск. политич. деятель гр. Сегени предсказал ему великую будущность: "Вы не можете оказать Венгрии большую услугу, - говорил Сегени доктору, лечившему 16-летн. Андраши, - как спасти от смерти этого юношу". В 1846 г. А. выступил, как публицист, в защиту оппозиции против компромиссов с действовавшей тогда в Венгрии системой административнаго произвола. Участвуя в качестве депутата в венгерском парламенте 1847-48 г., он сразу приобрел влияние блестящей характеристикой "3 разрядов советников, окружающих корону: 1) тех, которые могли бы советовать, но которых не спрашивают, 2) тех, которых не спрашивают, но которые и не могли бы посоветовать ничего путнаго, и 3) тех, которые дают дурные советы и которых слушают". Будучи горячим либералом, отстаивая идею ответственнаго министерства, А. в то же время обнаружил узко националист. понимание госуд. интересов, отвергая для Венгрии всеобщее избирательное право: "В пределах нашего отечества живуть многия национальности; только конституционная свобода может объединить их под гарантией венгерской национальности. Вне этого нет спасения для Венгрии", - говорил он в знаменитой речи в 1847 г. и остался верен этой идее до конца. В этом сказался его антиславизм и несимпатия к России. Падение Метерниховскаго абсолютизма (15 марта 1848 г.) и установление парламентскаго министерства в Венгрии повело к назначению А. начальником Землинскаго комитата, собрания котораго он открыл заявлением: "Я пойду по пути вне партий, по пути верности королю и конституции, ибо по моему глубокому убеждению только верность этим двум факторам может повести к счастью свободного народа". Этой мысли он тоже остался верен до конца: он то боролся с короной, то поддерживал ее, в зависимости от ея конституционности. В 1849 г., при взрыве венгерскаго возстания, вледствие тайной поддержки Веною антивенгерских стремлений кроатскаго бана Иелачича, А. в качестве гонвед-маиора своего комитата мужественно, но неудачно дал австрийцам сражение при Швехате. Проиграв его, А. принял от Кошута поручение ехать послом в Константинополь с тем, чтобы поднять турок на австрийцев. Цели этой он достичь не успел, вследствие поражения венгров русскими войсками и сдачи Гёргея, и принужден был бежать во Францию, т. к. заочно был приговорен австр. судом к смертной казни, которая была исполнена символически над его изображением. В Париже А. вел блестящую жизнь, завязывая знакомства, полезныя для венгерскаго дела, читая и присматриваясь к европейской политике. Убедившись, что силой не взять, А. опубликовал в Англии статью о необходимости заключения мира между Австрией и Венгрией на почве возстановления венгерской конституции, необходимой династии и Австрии не менее, чем Венгрии для защиты их независимости от России. В этой статье (1850) А. впервые высказал мысль о роли Австрии, как форпоста свободы и культуры на востоке, - мысль, в которой он впоследствии сошелся с Бисмарком и, развивая которую, не мог не натолкнуть Австро-Венгрию на Россию и славянство. Статья, женитьба на гр. Кендефи и хлопоты матери А. привели к его помилованию и возвращению в Венгрию под условием подписки о лояльности, которую А. дал в расчете, что "скверная политика Австрии" облегчит задачу возстановления прав Венгрии на почве закономерной, но твердой оппозиции абсолютизму и централизму (1857). Италиянская кампания 1859 г., закончившаяся для Австрии потерею своего господства и своих владений в Италии, возбудила надежды Венгрии. Слово "конституция" было на устах у всех, как в 1848 г. Однако, окруженный централистами и абсолютистами, имп. Франц-Иосиф не сознавал еще необходимости вернуть Венгрии ея историческия права для укрепления империи. Заикнувшийся об этом наместник Венгрии, фельдмаршал Бенедек, был удален императором за либерализм. Реакция опять восторжествовала, но не надолго. 20 октября 1860 г. был обнародован конституционный "диплом", по которому Венгрия получила участие в центральном парламенте в качестве провинции, а не согласно своему историческому праву. Буря негодования объединила венгерскую оппозицию: А., назначенный начальником комитета, хотя и отказался вместе с Тиссой и Лониаем от должности, но для постепеннаго отвоевания прав Венгрии находил нужным сделать решительный шаг в сторону Франца-Иосифа и постараться возстановить законы 1848 г. путем династическаго обхода австрийских централистов. Идею примирения Венгрии с короной путем добровольнаго возстановления исторических гарантий он блестяще развил при открытии собрания Землинскаго комитата (4 февр. 1861 г.): "Народы подобны рекам: они то точат берега, то направляются ими; законы 1848 г. - единственное русло, способное направить Венгрию к миру и благополучию. Не руководиться их принципами - моральная невозможность", - сказал он в этой речи, впервые и настойчиво выражая уверенность, что международное положение габсбургской династии понудит Франца-Иосифа переменить свое отношение к Венгрии. Эта дальновидная уверенность А. блестяще оправдалась. И когда перед Австрией встала необходимость борьбы с Пруссией из-за гегемонии в Германии, А. ловко воспользовался международной конъюнктурой, выставляя вперед идею единой монархии при внутренней самостоятельности обеих главных народностей (о славянах он по понятным для Венгрии причинам не упоминал). "Лучше 10 раз менять закон, чем управлять внезаконно". "Конституция подобна битве, для которой нельзя наперед предугадать все частности". "Оппозиция необходима для осведомления власти". Франц-Иосиф понял необходимость сделать шаг к разрешению венгерскаго вопроса; но манифестом 20 сент. 1865 г. сделал лишь полшага, отказавшись от венгерскаго представительства в венском рейхсрате. И только поражение австрийцев пруссаками под Кенигрецом в 1866 г. и необходимость отказаться от преобладания в Германии побудили Франца-Иосифа пойти навстречу венграм. При помощи гр. Бейста, готовившаго реванш против Пруссии, А. и Деак выработали соглашение 1867 г., (Ausgleich), в основу котораго легла идея отдельных и равноправных делегаций, для решения вопросов общей политики (армия, флот, дипломатия и финансы), при чем его друг и сподвижник Деак соглашался на общия заседания делегаций только ради раздела власти над славянами между немцами и венграми. "Система делегаций, - по меткому выражению А., - обезпечивает венграм 30% общих налоговых тяжестей и 70% прав на их распоряжение". Неудивительно, что в Австрии система делегаций была принята лишь как ступень к дальнейшему развитию федерализма, с чем А. боролся всеми силами, в качестве венгерскаго министра-президента и министра гонведов, коими он был назначен вскоре после коронования Франца-Иосифа венгерской короной в Пеште (1867). Поддержанный палатой, он тотчас же провел законы о свободе совести, печати и собраний, утвердил свои отношения к короне, провозгласив, что "отныне династия Габсбургов неразрывна с независимостью Венгрии". Благодаря своему либеральному патриотизму и лояльной твердости, ему удалось провести законы об общей имперской армии, об отдельном для Венгрии гонведе и всеобщей воинской повинности, добившись обещания Франца-Иосифа, что гонведы "впоследствии" получат и артиллерию, и саперов, т.-е. превратятся фактически в отряды из всех родов оружия. Не менее удачно провел он для Венгрии вопрос о подчинении кроатскаго сейма венгерскому парламенту, равно как и вопрос о принадлежности Фиуме (Реки) венгерской, а не кроатской короне. Наконец в 1869-71 гг. А. провел "провинциализацию" "Военной границы", присоединив ее к Кроации и Крайне, несмотря на сильное сопротивление двора, австр. военных кругов, самого Франца-Иосифа и протестов славянскаго населения этой полосы. 1870 г. определил способности А. в сфере иностранной политики. Стоя на венгерской точке зрения, он в совете под председательством императора (18 июля 1870 г.) горячо высказывался против гр. Бейста, мечтавшаго втянуть Австро-Венгрию в политику реванша против Пруссии. Внутренне он мечтал в случае маловероятной победы французовь вместе с ними двинуться против России, но, предвидя их поражение, открыто высказался за полный нейтралитет, доказывая что для А.-В. центр тяжести лежит на Балканск. полуострове. Однако, Франц-Иосиф присоединился к мнению Бейста и военных и мобилизировал свои войска, последствием чего было невыгодное для Австро-Венгрии сближение Пруссии с Россией и уничтожение последнею договора 1856 г., воспрещавшаго России иметь флот на Черном море. Пруссофильство А. в 1870 г. облегчило ему впоследствии активную восточную политику, на основе того, что названо было "союзом 3 императоров", для чего он и призван был встать во главе иностр. политики Австро-Венгрии. Целью этой восточной политики А. было осуществление выставленнаго еще в 1856 г. в секретной записке фельдм. Радецкаго требования - присоединения Боснии и Герцеговины, как связующаго звена между Иллирией и Кроатией и ступени к достижению Салоник. Цель эта была отчасти достигнута А. без затрат, одной дипломатической эквилибристикой. В 1871 г. он успокоил нашего посла Новикова заверением, что ни о каких завоеваниях в сторону Эгейскаго моря монархия не мечтает, но тотчас же, в целях разрушения слишком большой близости Берлина и Петербурга, Францем-Иосифом предпринята была поездка в Берлин (1872). Хотя разговор вдвоем, благодаря приезду туда же имп. Александра II, превратился в entente à trois, где ничего написано не было, но Бисмарку удалось играть в дружбу на обе стороны. Желая облегчить ему эту же игру с выгодой для Австро-Венгрии, А. сошелся с Россией на почве соглашения совместно стремиться к реформе христианских частей Турции (Шенбрунское соглашение 1873 г.). Одновременно с этим, по странному совпадению, начались волнения в Боснии и Герцеговине и массовые переходы беглецов через кроатскую границу, обращавшихся за покровительством к Францу-Иосифу. Пока державы тщетно толковали о реформах в Константинополе, возстание вспыхнуло во всей Боснии и Герцеговине и 100.000 беглецов с возами и пожитками перешли через венгерскую границу (1875). Тогда А. взял на себя инициативу коллективной ноты (30 дек. 1875 г.) от 3-х империй, обращенной к Турции, с требованием признания религиознаго и национальнаго равноправия Боснии и Герцеговины, облегчения в податях (автономия податной системы) и улучшения эконом. быта крестьян. Возставшие же предъявили одновременно с этим требование возстановления сожженных домов и церквей и оставления турецких гарнизонов лишь в 6 городах. Сербия и Болгария открыто готовились примкнуть к возстанию. Франц-Иосиф заявил кроатскому наместнику Моллинари, что Босния и Герцеговина либо будут реформированы в пределах Турции, либо насильно взяты Австро-Венгрией. 12 мая из Берлина отправлена была Порте нота кн. Горчакова, поддержавшая от имени 3 кабинетов требования возставших. Передав инициативу России, А. ловко уклонился от непосредственнаго воздействия на Турцию, что давало ему возможность, в случае неизбежнаго обострения, использовать свою естественную фланговую позицию и вынудить Россию заплатить за нейтралитет Австро-Венгрии. Переговоры о величине этого платежа приняли конкретную форму в Рейхштадте (Богемия), куда имп. Александр II приехал для свидания с Францем-Иосифом (8 июля 1876) и где был предрешен двоякий исход конфликта: в случае успеха Турции над возставшими - сохранение териториальнаго status quo с реформами; в случае победы возставших - Сербия, Болгария, Румыния и Албания должны получить полную независимость, Сербия должна была увеличиться частью Боснии, Черногория - частью Герцеговины, Россия получала Бессарабию, Румыния - Добруджу, Болгария доходила до Эгейскаго моря, Австрия получала остатки Боснии и Герцеговины и часть Македонии до Салоник, Греция - Фессалию и Эпир, Константинополь делался вольным городом. Этот раздел Европ. Турции был бы, мож. б., одинаково выгоден для славянства и для Австрии, если бы Бисмарк был нейтрален. Но А. угадал, что Бисмаркь, по соображениям своей европ. политики, примет его сторону, и поэтому свидание в Рейхштадте реальных результатов не имело. А. связал союзника, но сам остался свободен и отклонил предложение России о комбинированныхь действияхь через оккупацию Боснии и Болгарии. Дотянув до момента, когда для России отступления от вооруженнаго вмешательства не оставалось, А. согласился, наконец, заключить Пештское соглашение о нейтралитете (15 янв. 1877 г.), которым предвиделась временная оккупация Россией - Болгарии, а Боснии и Герцеговины - Австро-Венгрией. Так. образ., та часть Рейхштадтскаго соглашения, которая предвидела увеличение Сербии и Черногории и создание великой Болгарии, уже отпадала, но вместе с тем отпадал и вопрос о Санджаке и Салониках. Когда поэтому Сан-Стефанский мир установил Великую Болгарию, А. протестовал, добился у парламента 60 мил. гульд. воен. кредитов, мобилизовал армию и привел к неизбежности для России признать авторитет конгресса, который, по предложению А., собрался в Берлине и на котором России, во избежание конфликта с Англией и Ав.-Венгрией, пришлось пойти на уступки, А. же удалось закрепить за Ав.-Вен. международным актом Боснию и Герцеговину. Не будь А., как венгерец 1848 года, ярым славянофобом, он, б. мож., признал бы более выгодным держаться Рейхштадтскаго соглашения с Россией и, не доводя дело до конгресса, получить Боснию и Герцеговину с согласия России из рук Турции, взамен увеличения Сербии, Черногории и создания Вел. Болгарии. Тогда в дальнейшем был бы возможен австро-русско-балканский параллелизм с одинаковой выгодой для обеих сторон, а А.-В. избежала бы необходимости пойти на ссору с половиной Европы из-за вопроса об аннексии Боснии и Герцеговины в 1908 г. Быть может, однако, в глубоко заложенном национальном чувстве А., как венгерца, лежала потребность именно не допускать искренняго австро-русскаго сближения, как опаснаго в конечном итоге для мадъяризма; было, б. мож., в нем и предвидение, что австро-немцам придется именно вследствие обостренных отношений с Россией цепляться за венгров и отдалять неминуемое, но глубоко опасное для венгерской короны превращение дуализма в триализм, а затем в федерализм. В общем, в А. надо признать талантливаго, образованнаго, патриотичнаго и вполне конституционно-современнаго госуд. деятеля, соединившаго в себе редкую обаятельность джентльменства с глубоким практическим смыслом и знанием людей, идейность - с историческим чутьем, лояльность - со смелою откровенностью монарху. Поле деятельности А. было стеснено и до крайности неудобно для применения его дарований, но он применил их полностью. Умер А. в своих имениях (в январе 1890 г.) после отставки (22 сент. 1879), вызванной нападками в палате на неожиданное со стороны населения Боснии и Герцеговины сопротивление оккупации. Однако, перед уходом А. успел заключить с Бисмарком оборонительный союз против России, впоследствии превратившийся в тройственный союз Австрии, Германии и Италии.